Перед нами тесный, безвоздушный строй ополченцев. Художник собирает в одном кадре целый народ: старик с белой бородой, молчаливый великан с перевязанной головой, хмурые люди в капюшонах и шлемах. Древки копий выстраивают их в единый ритм, как вертикальные ноты, а синь щитов вспыхивает редким холодным светом. На лицах — усталость и шрамы, в глазах — настороженность и решимость; у каждого своя история, но общий долг. Это не парад и не победа, а мгновение до шага — когда страх уже изжит, а обязанность ещё впереди. Картина звучит низким хором о земле, которую они вышли защищать.